(Стаття доступна тільки в російській версії)
Вот и дождались выхода в свет Закона Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно гуманизации ответственности за правонарушения в сфере хозяйственной деятельности» от 15.11.2011 г. № 4025-VI.
Закон (вступит в силу 18.01.2012 г.) по сути своей революционный, не только меняющий философию отношения государства к лицам, совершившим преступления в сфере хозяйственной деятельности, но и меняющий принципы определения наказания вообще, развивающий институт залога в уголовном процессе, а также вносящий еще ряд важных новаций в целую череду институтов уголовного права и процесса.
Очевидно, что социальной основой предложенного Закона стало желание не просто более лояльно относиться к лицам, совершившим преступления в области хозяйственной деятельности, но и, принимая во внимание специфику преступлений в данной области, сохранить механизмы влияния на виновное лицо с тем, чтобы оно предприняло меры к реальному восстановлению нарушенных им социальных связей.
Примером реализации такой философии стало дополнение статьи 27 УПК Украины, регулирующей порядок возбуждения уголовного дела не иначе как по жалобе потерпевшего, составами преступлений именно хозяйственно-правовой направленности: часть 1 статьи 206 УК Украины «Противодействие законной хозяйственной деятельности», статья 219 УК Украины «Доведение до банкротства» и иными составами, связанными с хозяйственной деятельностью, по которым, в случае если вред причинен правам и интересам отдельных граждан, уголовные дела возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего, который и поддерживает обвинение.
Обеспокоенность в данном случае вызывает тот факт, что согласно статье 49 УПК Украины потерпевшим признается лишь физическое лицо. В данном случае очевиден дисбаланс между интересами юридических и физических лиц, которым хозяйственным правонарушением причиняется вред: если физическое лицо – потерпевший может как инициировать возбуждение уголовного дела, например, по составу преступления, предусмотренного статья 219 УК Украины «Доведение до банкротства», так и влиять на его прекращение по мотивам примирения, то юридическое лицо лишено такой возможности. Думается, что подобное противоречие должно быть устранено законодателем с целью уравнивания в правах лиц, пострадавших от незаконных действий подозреваемого/обвиняемого/подсудимого, по тем составам хозяйственных преступлений, по которым реальными потерпевшими могут быть как юридические, так и физические лица.
Сложности применения, как нам кажется, ожидают и норму статьи 272 УПК Украины «Привлечение к уголовной ответственности по заявлению юридического лица», расширяющую перечень преступлений, уголовное дело по которым может быть возбужденного по заявлению собственника юридического лица частного права. В данном случае усматривается не полная согласованность данной нормы с реалиями управления юридического лица частного права. Основной недостаток раскрывается в том случае, если таким юридическим лицом является классическое общество с множеством участников/акционеров, каждый из которых формально является сособственником такого юридического лица.
В данном случае законодатель исходит из того, что юридическое лицо частного права является объектом права собственности, следовательно, вопрос инициирования уголовного дела должен приниматься не самим юридическим лицом, а его собственником. Не углубляясь в теорию юридических лиц, следует отметить, что наряду с признаками объекта любое юридическое лицо является субъектом права, чья воля формируется соответствующим высшим органом и реализуется соответствующим исполнительным органом. Существование нынешней редакции вносит, на наш взгляд, определенную сумятицу, особенно относительно тех юридических лиц, в которых нет ярко выраженных держателей «контрольного пакета» и соответственно непонятно, кто должен подавать заявление о возбуждении уголовного дела, тем более если иные сособственники выступают против инициирования уголовного дела.
Нам видится необходимость внесения изменений в данную статью с целью закрепления именно субъектной составляющей юридического лица и предоставления исключительного права исполнительному органу юридического лица инициировать уголовное дело по мотивам нарушения прав и интересов такого юридического лица.
Также хотелось бы остановиться на определенных аспектах юридической техники, проявляемых законодателем в словесных конструкциях «и/или» употребляемых в законодательных актах. Так, предлагаемый пункт 3 части 1 статьи 1491 УПК Украины «Обязанности, возлагаемые на лицо при избрании предупредительной меры, не связанной с содержанием под стражей» устанавливает, что «при избрании предупредительной меры, не связанной с содержанием под стражей, орган дознания, следователь, прокурор, судья имеет право возложить на подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного одну или несколько таких обязанностей: …3) уведомлять должностное лицо или орган, в производстве которого находится уголовное дело, об изменении своего места проживания и/или места работы».
Хотелось бы обратить внимание на употребление словесной конструкции «и/или» в данном случае. Сама по себе данная конструкция, как нам кажется, была навеяна западноевропейскими настроениями, притом что в самой Западной Европе употребление подобной конструкции нещадно критикуется. Думается, что одновременное употребление соединительного союза «и» и разделительного союза «или» в принципе исключает возможность четкого определения смысла правовой нормы и ведет к искажению на практике воли законодателя.
Значение этого тезиса возрастает, когда мы говорим, что от этого зависят обязанности гражданина, нарушение которых приведет к изменению относительно него вида предупредительной меры и, возможно, в дальнейшем приведет к применению заключения как предупредительной меры. Полагаем, что законодателю необходимо избегать использования подобного рода конструкций в нормативно-правовых актах, что приведет к повышению четкости толкования актов и не допустит произвола со стороны государственных чиновников в отношении граждан.
Дополнительно хотелось бы обратить внимание на редакцию части 5 статьи 1541 УПК Украины «Залог», среди прочего, устанавливающей, что «…во всех случаях размер залога не может быть меньшим размера гражданского иска, размера имущественного вреда, причиненного преступлением, или размера полученного вследствие совершения преступления дохода, обоснованных достаточными доказательствами».
В данном случае хотелось бы обратить внимание на слишком уж большой разброс тех понятий, к которым «привязан» размер залога, ведь размер гражданского иска и дохода, полученного вследствие совершения преступления, в случае их одновременного наличия, может разниться в десятки раз. Ну а размер гражданского иска, который формируется гражданским истцом на стадии досудебного следствия по собственному разумению, как нам кажется, далеко не всегда является обоснованным и могущим быть ориентиром для формирования суммы залога.
ВЫВОД: Безусловно, принятые изменения по мере их практического применения выявят и дополнительные трудности. Это, как нам кажется, нормальный процесс, который должен оперативно устраняться практикой самого Верховного Суда. Тем не менее, надеемся, что принятые изменения достигнут своего социального эффекта и действительно будут служить гуманизации уголовной ответственности, не порождая при этом негативного расширительного толкования органами досудебного следствия и судом.
Юрист&Закон
04.01.2012 – 10.01.2012, № 02
Автор: В’ячеслав Пєсков