Специально для «Юридической практики»
На сегодняшний день проблема применения хозяйственными судами Украины норм иностранного права стоит достаточно остро. Несмотря на то что действующим законодательством, к примеру, статьей 4 Хозяйственного процессуального кодекса Украины прямо предусмотрена возможность применения норм права других государств, хозяйственные суды Украины чаще отдают предпочтение механизмам правового регулирования, предусмотренным национальным материальным правом. Такая позиция обусловлена недостаточностью опыта подобного правоприменения на Украине, а также отсутствием надлежащих материально-технических условий для установления содержания и практики применения иностранного права.
Для сравнения: в англо-американской системе правосудия суды также достаточно последовательно придерживаются принципа lex fori (закон страны суда), но это обусловлено, скорее, принципами осуществления правосудия как такового. Известной особенностью англо-саксонской концепции является то, что судья применяет иностранный закон как факт, подлежащий доказыванию, а не как право. Судьи же континентальной системы, к которой относится и Украина, применяют законодательство иностранного государства как право.
Среди спорных вопросов в сфере применения хозяйственными судами Украины международного частного права и норм права иностранных государств особое место занимает проблема такого правоприменения в процедуре банкротства. В данной статье речь пойдет о процедуре банкротства украинского предприятия, кредитором которого выступает иностранный контрагент.
Согласно общему правилу, определенному Законом Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» (Закон о восстановлении платежеспособности), кредиторы-нерезиденты имеют право участвовать в процедуре банкротства наряду с кредиторами-резидентами. Закон при этом не указывает никакого различия между кредитором-резидентом и нерезидентом.
Необходимо отметить, что статьей 6 Закона о восстановлении платежеспособности установлена императивная норма, согласно которой дела о банкротстве подведомственны только хозяйственным судам Украины и рассматриваются ими по местонахождению должника. Вопросы установления самой процедуры банкротства являются исключительной прерогативой государства, и их передача на рассмотрение каким-либо третейским институтам не допускается.
В своей работе «Право несостоятельности на Украине» Б.М. Поляков справедливо отмечает, что процедура банкротства возникает в случае, когда исчерпаны все возможности получения задолженности посредством искового производства или иного досудебного разрешения. В ряде случаев необходимость участия в процедуре банкротства для кредитора неизбежна, если дело о банкротстве возбуждено по инициативе другого кредитора либо самого должника. При этом требования, которые кредитор вынужден заявлять к должнику, далеко не всегда являются ранее подтвержденными в исковом производстве, и поэтому их обоснованность подлежит установлению в деле о банкротстве.
Очевидно, что требования кредитора-нерезидента к должнику в большинстве случаев основываются на внешнеэкономическом контракте, который стороны вправе подчинить праву другого государства, воспользовавшись принципом lex voluntatis (закон автономии воли). В случае если стороны по каким-либо причинам не подчинили свои правоотношения определенному правопорядку, применимое к контракту материальное право устанавливается судом.
В деле о банкротстве вопросы определения материального права, применимого к правам и обязанностям кредитора и должника, относятся к компетенции суда того государства, где рассматривается дело. Применимое к контракту материальное право устанавливается на основании коллизионных норм. Если речь идет о законодательстве Украины, то определение применимого материального права должно осуществляться, к примеру, в соответствии со статьей 6 Закона Украины «О внешнеэкономической деятельности». Указанной позиции придерживается и Высший хозяйственный суд Украины. Согласно пункту 3.1 разъяснений президиума ВХСУ от 31 мая 2002 года № 04-5/608 «О некоторых вопросах практики рассмотрения дел с участием иностранных предприятий и организаций»:
«…если же международный договор не содержит соответствующей коллизионной нормы, которая должна применяться к спорным правоотношениям, хозяйственный суд должен обратиться к коллизионным нормам внутреннего гражданского законодательства. Например, статьей 6 Закона Украины «О внешнеэкономической деятельности» предусмотрено, что права и обязанности сторон внешнеэкономических договоров определяются правом страны, избранной сторонами при заключении договора или в результате согласования, а при отсутствии такого согласования к внешнеэкономическим договорам применяется право страны, где основана, имеет свое местожительство или основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом, наймодателем, лицензиаром и т.п.».
Однако эта, казалось бы, очевидная позиция весьма неоднозначно трактуется хозяйственными судами Украины при рассмотрении дел о банкротстве. Виной всему — пункт 1 статьи 5 Закона о восстановлении платежеспособности, согласно которому: «Производство по делам о банкротстве регулируется этим Законом, Хозяйственным процессуальным кодексом Украины, иными законодательными актами Украины».
Несмотря на то что данная статья прямо предусматривает регулирование украинским законодательством именно производства по делу о банкротстве, то есть устанавливает применение процессуального права Украины, указанная норма в ряде случаев трактуется весьма расширительно, вплоть до распространения ее содержания на материальное право Украины.
В случае рассмотрения хозяйственным судом денежных требований нерезидента-кредитора к резиденту-должнику такое толкование нормы пункта 1 статьи 5 Закона о восстановлении платежеспособности приводит к необоснованному исключению самой возможности применения в деле о банкротстве иностранного права к материальным правам и обязанностям сторон. В то же время законодательством Украины предусмотрено, что применение такого иностранного права может быть согласовано самими сторонами либо установлено на основании коллизионной нормы.
Что касается процессуальной части рассматриваемого вопроса — все достаточно очевидно. В деле о банкротстве могут участвовать лица, которые подчинены различным юрисдикциям, и в этом случае было бы невозможным, да и нелогичным, применение судом процессуального законодательства одновременно нескольких правовых систем. Именно поэтому государство, сохраняя за собой прерогативу «установления правил игры» в процедуре банкротства, определяет принцип применения процессуального права страны суда — lex fori.
Однако ни указанная норма, ни какие-либо другие нормы украинского законодательства не устанавливают императивный принцип применения украинского материального права к правоотношениям кредитора-нерезидента с должником-резидентом. Иное означало бы грубое нарушение принципов международного частного права, включая принцип lex voluntatis, как следствие вмешательства государства в частноправовые отношения. Если стороны подчинили свои правоотношения правопорядку определенного государства либо коллизионная норма, к примеру, статья 6 Закона Украины «О внешнеэкономической деятельности» четко отсылает их правоотношения к правопорядку иному, нежели украинский, то применение материального права другого государства для установления прав и обязанностей сторон очевидно. Неправильное применение вышеуказанной нормы статьи 5 Закона о восстановлении платежеспособности порождает серьезные коллизии. Рассмотрим ситуацию на примере.
Допустим, украинское предприятие (резидент) и нерезидент заключили внешнеэкономический контракт. Применимым правом, исходя из принципа lex voluntatis или из коллизионных норм, является материальное право Германии, предусматривавшее до недавнего времени в отношении подобных сделок 30-летний срок исковой давности, и в котором нормы об исковой давности, как и в украинском праве, относятся к материальному праву, а не к процессуальному.
Даже в случае систематического неисполнения должником-резидентом своих договорных обязательств кредитор-нерезидент отдает себе отчет в том, что, согласно применимому праву, у него достаточно времени для того, чтобы защитить нарушенное право и обратиться с иском в суд. До этого момента он, возможно, попытается урегулировать спор в досудебном порядке.
Но вот возникает проблема — в отношении должника-резидента в хозяйственном суде Украины возбуждено дело о банкротстве, в котором кредитор-нерезидент вынужден принять участие. И кредитор-нерезидент вынужден принять участие в деле о банкротстве. А так как вполне возможно, что по украинскому праву срок исковой давности давно пропущен, то вследствие неприменения коллизионных норм и норм материального права Германии кредитор лишается какой-либо правовой возможности защитить свои имущественные интересы. В связи с этим возникает вопрос: какой смысл в использовании принципа lex voluntatis и в существовании коллизионных норм при подобном толковании нормы Закона о восстановлении платежеспособности, если применимым правом все равно будет избрано право Украины?
Отдельно следует отметить, что применение к контракту между должником-резидентом и кредитором-нерезидентом норм материального права иностранного государства никоим образом не нарушает прав других кредиторов в деле о банкротстве. Как отмечалось выше, процессуальные права и обязанности всех кредиторов одинаково регулируются законодательством Украины, то есть всем кредиторам предоставлен равный объем процессуальных прав. Однако обязательственные отношения каждого из кредиторов с должником регулируются отдельно. В зависимости от применимого материального права, установленного контрактом или коллизионной нормой, для отдельного кредитора могут предусматриваться определенные основания ответственности, сроки исковой давности и иные условия. Но это обстоятельство никак не влияет на существующий объем прав и обязанностей других кредиторов в их отношениях с должником.
В научной литературе, посвященной вопросам банкротства, неоднократно указывались различия между исковым производством и конкурсным процессом. Эта позиция верна, однако верно и то, что объединяет их направленность на восстановление нарушенного права и удовлетворение требований кредитора. Следовательно, абсолютно недопустимой является позиция, при которой сам факт возбуждения дела о банкротстве существенно изменяет материально-правовую оценку прав и обязанностей резидента и нерезидента в обязательствах. Неверное толкование пункта 1 статьи 5 Закона о восстановлении платежеспособности носит дискриминационный характер по отношению к нерезидентам, и применение такой трактовки хозяйственными судами может нанести существенный вред имиджу Украины как государства, способного обеспечивать судебную защиту имущественных интересов лица в соответствии с принципами международного частного права.